Театральные курьезы

[Гость Serge]

Первый раз М. Жаров вышел на сцену в опере "Капитанская дочка" в качестве статиста. Новичков статистов обязательно одевали в калмыков и башкир- участников пугачевского бунта. Помощник режиссера задачу перед новичками поставил просто: "Вы все сидите за этим вот заборчиком. Потом заиграет музыка. Здесь опера, и все делается под музыку. Я вам махну, а вы вылезайте из-за частокола - дальше не ваша забота".Во время действия помреж махнул и статисты полезли на забор. И едва они успели высунуться из-за частокола, как их стали бить палками по головам "екатерининские солдаты", да так проворно, что "заботиться" им дальше действительно было не о чем.

 

Негритянский актер Айра Олдридж обладал бешеным темпераментом. Его коронной ролью был Отелло. В финальной сцене у него изо рта шла пена, глаза наливались кровью. Исполнительницы роли Дездемоны панически боялись играть с ним. Московский театрал как-то поинтересовался у Олдриджа, как прошли его гастроли в Москве. На что Олдридж ответил, что Дездемона очень нервничала. И добавил: "Все эти слухи сильно преувеличены. Я сыграл Отелло более трехсот раз. За это время задушил всего трех актрис, зарезал, кажется, одну. Согласитесь, что процент небольшой. Не из-за чего было так волноваться вашей московской Дездемоне".

 

Долгие годы в Одесском театре работал доктор Копич. Он помнил самого Олдриджа:

- Как он играл Отелло! Разве вы, теперешние, можете себе представить? Как он душил Дездемону! Дамы, присутствовавшие в театре, которых мужья подозревали в измене, падали в обморок. А я бегал от одной к другой и давал валерьянку. Вот это было искусство!

 

Москва. Год 1924-ый. Последний спектакль А. Южина в Малом театре. Актер прощается со сценой, которой послужил почти 50 лет, в своей любимой роли Отелло. В роли Дездемоны молодая, импульсивная, темпераментная Е. Гоголева. После спектакля один из дипломатов сказал: "Я ужасно волновался весь последний акт, как бы эта бешеная Дездемона не задушила бедного старичка Отелло".

 

Москва. Заезжая труппа давала в Михайловском манеже "Тараса Бульбу". В сцене, где Тарас убивает своего сына, Бульба мучительно долго стаскивал с плеча зацепившееся ружье, приговаривая: "Подожди, Андрий, вот сейчас я тебя убью!" Бедняга Андрий терпеливо ждал пока его убьют, а ружье все никак не поддавалось. Наконец распутав ремень, Тарас воскликнул: "Я тебя породил, я тебя и убью!" - и нажал курок...

Не тут то было, осечка. "Погоди, Андрий, я тебя сейчас убью! Я тебя породил, я тебя и убью!" - запричитал снова Тарас Бульба, тщетно нажимая на курок под гомерический хохот зала. Наконец, за кулисами кто-то сжалился и ударил доской об пол, имитируя выстрел...Увы, в этот момент отчаявшийся Тарас Бульба уже рубил сына саблей.

 

Провинциальный актер по фамилии Спиридонов, товарищи по сцене его звали просто Спиря, ролей некогда не знал, да и с пьесами, в которых играл, был знаком мало. В некой мелодраме в первом акте Спиря должен был убить одного из героев, но, не имея представления, кого именно, набросился на первого попавшегося:

- Так умри, злодей! - замахнулся кинжалом и услышал тихий шепот:

- Не меня, не меня, Спиря.

Спиря подбежал к другому:

- О, коварный! Так это ты? - и снова слышит:

- Не меня, Спиря!

Он к третьему - опять не тот. Тогда, не долго думая, Спиря проткнул кинжалом себя и упал замертво. Забавно, что после этого он продолжал играть еще четыре акта.

 

Вагнер пригласил Мейербера на премьеру "Тангейзера" в Парижской Гранд-Опера. "Что скажете, маэстро?" - спросил Вагнер после спектакля. Вместо ответа Мейербер показал на спящего в зале зрителя: "Смотрите сами".

Вскоре после этого была поставлена опера Мейербера, на которую автор в свою очередь пригласил Вагнера. "Каковы впечатления?" - спросил на этот раз Мейербер. Торжествующий Вагнер указал на спящего зрителя: "Смотрите!" - "А, этот? - не задумываясь среагировал Мейербер. - Этот спит еще с того вечера, когда шел ваш "Тангейзер".

 

Когда в Петербурге с громадным успехом впервые прошла "Прекрасная Елена" Оффенбаха, какой-то провинциальный антрепренер прислал в столичную театральную библиотеку запрос относительно стоимости оркестровки, партитуры и либретто этой оперы. Библиотека ответила, что оркестровка и партитура стоят 300 рублей, а либретто 50 копеек. Тогда антрепренер телеграфировал: "Высылайте либретто, музыку подберем сами"

 

Богатый купец выстроил театр, пригласил известного режиссера А. Яблочкина, который, осмотрев помещение, заявил, что это не театр, а коробка.

- Помилуйте, - возразил купец, - не коробка, а настоящий театр из хорошего теса!

- А резонанса почему нет?

- Чего нет?

- Резонанса.

- Ах, черти! Ах, канальи! Яшка! Яшка, почему резонанса нет? - разбушевался купец. - Завтра же чтобы из Парижу выписал!

 

Михаил Чехов при поступлении в Московский Художественный театр получил от Станиславского задание: изобразить окурок. Ну и что, поплевал на пальцы и с изящным шипением придавил ими свою макушку - "загасил окурок". Станиславский был покорен.

 

Харьков. Опера "Аида". На сцене Аида и ее отец - царь эфиопов. Дуэт царственной пары уже закончен, а Радамеса все нет. Исполнитель роли Радамеса запил в соседнем ресторане "Ялта". Эфиопский царь огляделся в отчаянии и его осенило. Красивым речитативом он сказал дочери: "Напрасно мы ждем Радамеса, сегодня он к нам не придет". И царь с дочерью величественно удалились за кулисы.

 

В Академическом театре драмы имени Пушкина шел "Великий государь" В. Соловьева. По ходу действия на сцену выбегал гонец со свитком в руках. "Читай!" - велел грозный царь. Артист разворачивает свиток и с ужасом обнаруживает, что текста на нем нет. Гонец терялся недолго. "Я грамоте, великий государь, ведь не обучен", - заявил артист.

 

Вертинский давал концерт в маленьком клубе Минска. Перед выступлением они с пианистом М. Брохесом решили опробовать звучание рояля. Оказалось - жуть. Позвали директора, тот развел руками. Вздохнув, сказал: "Александр Николаевич, это исторический рояль - на нем отказался играть еще сам Шопен."

 

Малый театр. На сцене Ермолова. За кулисами выстрел - застрелился муж героини. На сцену вбегает актер А. Южин. Ермолова в страшном волнении: "Кто стрелял?" Южин, не переведя дыхания, вместо "Ваш муж!" выпаливает: "Вах мух!" Ермолова повторяет в ужасе: "Мох мух?" - и падает без чувств.

 

Однажды Станиславский в "Трех сестрах" в роли Вершинина, представился актеру Лужскому, игравшему Андрея Прозорова: "Прозоров". Тот поперхнулся и ответил сдавленным голосом: "Как странно - я тоже".

 

Актер, не зная текста, схватил у суфлера чужую реплику и, обращаясь к актрисе, игравшей его тетушку, выпалил: "Как! Вы даже не хотите назвать меня тетенькой?" - "Нет, это вы не хотите назвать меня тетенькой", - отвечала актриса. Громовой хохот накрыл зал. Студенты потом долго кричали с галерки: "Тетеньку, тетеньку!"

 

В оперном театре Казани на контральтовых партиях служила некая примадонна. Она была непомерно толста. Как-то на масленицу давали "Жизнь за царя". Примадонна в роли Вани, а публика была веселая. Когда она пропела: "Бедной конь в поле пал...", из зала отчетливо донеслось: "Еще бы, когда на нем прокатилась такая туша!"

 

В Тамбове в конце прошлого века в местном театре "Дон Кихота" заменили по какой-то причине на "Ревизора". Предупредили всех, забыли только про актера, роль которого состояла всего из одной фразы. Представьте эффект, когда в столовую Городничего вошел человек в испанском костюме и, обращаясь к Хлестакову, произнес: "Синьор, мой господин вызывает вас на дуэль!"

 

Один таганрогский артист отличался большим темпераментом. На репетиции он заявил режиссеру:

- С этой декорацией я не могу играть: мне надо уйти в глубину вместе с войском - на задней декорации должна быть арка или свободные ворота.

- Ну, так вы, друг мой, уйдите направо или налево за кулису, - посоветовал режиссер.

Но на спектакле актер так вошел в роль, что с возгласом: "За мной, мое храброе войско!" повернулся к задней декорации и рассек бумажный задник. Когда храброе войско проследовало за своим отважным предводителем в появившиеся "ворота", публика увидела другую, не менее интересную картину - женские гримуборные.

 

Одесса. Идет пьеса Ж. Дюморье "Трильби". По ходу действия Свенгали сообщает другому персонажу свой адрес: "Улица Тюильри, 16". И вот на одном из представлений актер оговорился и назвал другой номер дома. На что из зала последовала реплика педанта-одессита: "Свенгали! И давно это вы поменяли квартиру?"

 

Во МХАТе шел "Юлий Цезарь" по Шекспиру. Статист по действию выносит свиток и передает его Станиславскому, игравшему Брута. И вот как-то раз статист куда-то исчез. Немирович-Данченко велел срочно переодеть рабочего сцены на замену.

Рабочий вышел на сцену со свитком и громко сказал Станиславскому: "Вот, Константин Сергеевич, вам тут Владимир Иванович передать чегой-то велели".

 

Актер Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой играл. Как-то выходит он на сцену, а суфлер замешкался. Тут актер увидел старичка, который вчера изображал лакея и, чтобы не было заминки в действии говорит ему: "Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды". Старичок с гордостью ответил: "Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с".

 

Немирович-Данченко как-то был на балете Астафьева "Пламя Парижа". Рядом сидел пожилой колхозник, который с восторгом воспринимал все происходящее на сцене. Только удивлялся: оперный театр, а совсем не поют. Немирович-Данченко терпеливо объяснил ему, что балет - особый жанр, в котором только танцуют. В это время хор запел "Марсельезу". Колхозник повернулся, укоризненно покачал головой и произнес: "А ты, видать, вроде меня - первый раз в театре-то".

 

Одна труппа обычно не возила в гастроли актеров на мелкие роли. Их набирали из местных любителей. И вот один любитель получил роль лакея с единственной фразой: "Монсеньор, немой явился". Актер был взволнован близозтью столичных знаменитостей и, желая хоть как-то продлить свое существование на сцене, он произнес: "Монсеньор, немой явился... и хочет с вами поговорить". Опытный монсеньор, в попытке дать возможность исправить ситуацию, поинтересовался: "А вы уверены, что он немой?" - "Во всяком случае, он сам так говорит, монсеньор", - "нашелся" любитель.

 

В уездном городе N. антрепренер получил счет от бутафора: "За прокат живого ребенка для похищения - 75 коп., детская присыпка для молнии и железный лист для грома - 60 коп., четыре берданки для индейцев - 2 р., прокат белой жилетки для миллионера - 40 коп., кислые щи заместо шампанского - 4 коп. и статисту Федорову за изображение собачьего лая и ветра с дождем - 50 коп. Итого за всю иллюзию - 3 р. 20 коп."

 

Женщины жаждут главных ролей, лучше всего тех, которые значатся на афишах в заглавии пьсы. Так, некая примадонна потребовала у режиссера в спектакле "Хижина дяди Тома"...роль Хижины, так как "будучи представительницей прекрасного пола, взять на себя роль дяди Тома она не может".

 

Актер театра имени Горького Луспекаев не терялся в любой ситуации, и не только на сцене. Как-то на гастролях в Кисловодске актеры отправились на выездной спектакль в Пятигорск.

Когда поезд подошел к перрону, стало ясно, что толпа с только что окончившихся скачек не даст актерам выйти. Тогда Луспекаев кинулся к дверям и завопил: "Стойте, стойте! Здесь сумасшедших везут! Дайте пройти!" Толпа оторопела и расступилась. А Луспекаев командовал: "Выводите! Осторожно выводите". И вывел...

 

Милославский очень любил эффектные сцены и шикарные выходы. Любимой ролью была роль кардинала Ришелье. Была там сцена, где король и придворные долго ожидают кардинала, как вдруг докладывают: "Кардинал Ришелье"! Все замолкают, эффектная пауза - и торжественно появляется Ришелье. Роль слуги, который выкликает эти два слова, была поручена молодому актеру. Милославский его нещадно муштровал, заставляя без конца повторять реплику: "Кардинал Ришелье"! Бедняга-актер жутко волновался. И вот спектакль... Король и двор замолкают... Небольшая пауза... И слуга выпаливает: "Радикал Кишелье!" Милославский в бешенстве выскакивает на сцену и набрасывается на несчастного: "Ришелье! Ришелье! Ришелье! И не радикал, а кардинал! Кардинал, каналья!"

 

Актер Милославский играл умирающего Моора в трагедии Шиллера "Разбойники" и говорил очень тихим, "умирающим" голосом. С галерки закричали: "Громче!" Ничуть не смутившись, Милославский пояснил в полный голос: "Моор умирает, громче говорить не может".

 

Екатерина Семенова надумала сыграть бенефис с оперной певицей Софьей Самойловой в комедии И. Крылова "Урок дочкам". Обе матери семейств в почтенных летах и телах. По окончании драматург сказал: "Что ж, обе как опытные актрисы сыграли очень хорошо. Только название комедии следовало бы поправить: это был урок не дочкам, а бочкам".

 

Станиславский играл Аргана в "Мнимом больном" Мольера. На одном спектакле прямо на сцене у него отклеился нос. Он стал его прикреплять обратно на глазах у зрителей и приговаривать: "Вот беда, вот и нос заболел. Это, наверно, что-то нервное".

 

На радио записывали передачу с участием Раневской. Во время записи Фаина Георгиевна произнесла фразу со словом "феномЕн". Запись остановили.

- В чем дело? - чуть заикаясь и пуча глаза, спросила Раневская.

Стараясь выправить ситуацию ведущая сказала:

- Знаете, Фаина Георгиевна, они тут говорят, что надо произносить не феномЕн, а фенОмен, такое современное ударение...

- А... деточка, включайте.

Запись пошла и Раневская четко и уверенно произнесла:

-ФеномЕн, феномЕн, и еще раз феномЕн! А кому нужен фенОмен, пусть идет в жопу!!

 

В Александринском театре готовились к гастролям знаменитого М. Щепкина. Актер Боченков, который играл те же роли, что и Щепкин и очень опасался соперничества, мрачно шутил: "В Москве дров наломали, а к нам щепки летят".

 

Некий провинциальный актер играл роль Чацкого, не выпуская из рук стакан с чаем.

- Помилуйте, зачем же вы все время с чаем? - поинтересовались у него.

- А помните у Грибоедова кто-то говорит про Чацкого: "Чай, пил не по летам", - ответил местный знаток.

 

У эстрадного артиста Хенкина на спектакле в театре случился сердечный приступ. Когда "скорая" привезла его в больницу, врач поинтересовался у больного: "На что жалуетесь?" Больной приоткрыл один глаз и сказал: "На репертуар!...

 

Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал. Один цезарь над телом другого. И там такой текст в переводе Щепкиной-Куперник:

"Я должен был увидеть твой закат иль дать тебе своим полюбоваться".

И артист говорит:

- Я должен был увидеть твой...

И он текст забыл, надо выкручиваться, по смыслу, а это стихи, проклятье - но он выкрутился! Как поэт!!

Он сказал:

- Я должен был увидеть твой... конец!

И задумчиво спросил:

- Иль дать тебе своим полюбоваться?..

И мертвые поползли со сцены.

 

Приезжает Папазян в провинциальный театр - играть Отелло. И выдают ему в качестве Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно, волнуется. И вот подходит дело к сцене ее убиения. на сцене такая вся из себя целомудренная кровать под балдахином. И вот легла эта самая дебютантка за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отеоло с одной стороны балдахин - а там ноги. Ну - что поделать, закрыл Отелло балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила. что лежит не в том направлении, и... ага, перелегла. Открывает Отелло балдахин с другой стороны, а там... НОГИ!

После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно.

**********************************************************************

На сцене провинциального театра уездного города NN идет один из премьерных показов «Ромео и Джульетты». Актер, играющий Ромео, юн, старателен и до крайности взволнован. Спектакль идет своим чередом и благополучно близится к трагическому финалу. Ромео произносит последний монолог, в котором есть такие слова:

 

О чем, когда мы ехали верхами,

Дор́огой говорил мой человек?

Не о предполагаемом ли браке

Джульетты и Париса? Или нет?

 

Актер же, мчась на всех парусах к завершению своей роли, торопливо выпаливает:

 

О чем, когда мы ехали верхами,

Дор́огой говорил мой человек?

Не о предполагаемом ли браке

Ромео и Джульетты?..

 

В зале замешательство; Ромео, растерянно:

…или нет:

Ромео и Париса!

 

В зале легкое оживление; Ромео, испуганно:

ИЛИ НЕТ!!!

Джульетты и Париса!!!!

Аплодисменты, заглушающие несколько истеричных всхлипов в первых рядах.